Джерард О`Нил - Черная месса
Словно в немом кинофильме, где жесты и мимика актеров заменяют слова, перед глазами оперативников развертывалась широкая панорама преступной жизни Бостона. Живая, красочная картина, разыгрывавшаяся на экране, являла собой резкий контраст с куцыми, скупыми сведениями о Балджере и Флемми, которые агенты бостонского отделения ФБР представляли начальству и подбрасывали всякому, кто интересовался этими гангстерами.
Наблюдение полиции за гаражом началось случайно. Детектив Рик Фрейлик проезжал как-то раз мимо автомастерской, направляясь в соседний квартал, где, по его сведениям, находилась угнанная машина. Повернув на Ланкастер-стрит, он заметил на тротуаре Джорджа Кауфмана в компании нескольких гангстеров. Стараясь не привлекать внимания, он припарковался неподалеку и принялся наблюдать.
Увиденное его крайне заинтересовало. Он узнал других гангстеров, входивших в гараж. Заметил Балджера и Флемми. Вернувшись в отделение, Фрейлик рассказал обо всем сержанту Бобу Лонгу, главе отдела специальных расследований. Лонг совершил вместе с Фрейликом несколько поездок к гаражу, чтобы увидеть бандитские сходки своими глазами. Полицейских охватил охотничий азарт: намечалось крупное дело. Оставалось решить, где оборудовать пункт наблюдения. Прямо напротив гаража стояло обветшалое кирпичное здание, дом 119 по Мерримак-стрит. Первый этаж занимал гей-бар. Комнаты наверху сдавались внаем. Это была настоящая дыра, дешевая ночлежка, где толклись пьяницы. Уединением здесь и не пахло. Тонкие деревянные перегородки между номерами легко можно было пробить кулаком. Изображая гея, Фрейлик снял комнату окнами на Ланкастер-стрит и гараж. С конца апреля он, Лонг и полицейский детектив Джек О’Мэлли начали вести записи наблюдений за махинациями Балджера.
В операции участвовали и другие сотрудники полиции, но эти три детектива отвечали за ее ход. Они приходили каждый день рано утром и занимали пост у окна, обычно работали сменами по два человека. Все трое были из местных. Лонг, лет тридцати пяти, четвертый ребенок в семье с десятью детьми, вырос в Ньютоне, пригороде Бостона. Сын адвоката, он еще мальчишкой мечтал о службе в полиции. В школе он считался неплохим спортсменом и даже завоевал частичную баскетбольную стипендию в местном колледже низшей ступени, но травма колена положила конец спортивной карьере. В 1967 году, менее чем через девять месяцев после окончания Сити колледжа Сан-Франциско, Лонг со степенью бакалавра в области уголовного судопроизводства вернулся в Массачусетс и поступил в полицейскую академию штата.
Лонг лично выбрал себе напарников для проведения операции, включив в свою группу Фрейлика и О’Мэлли. Оба, как и он сам, отличались крепкими мускулами и спортивным сложением. Темноволосый Фрейлик родился и вырос на Северном берегу[24], а рыжеватый блондин О’Мэлли – в бостонском районе Дорчестер (его отец, полицейский, служил патрульным в Роксбери). Молодых полицейских, которым не исполнилось еще и тридцати, сняли с работы на улицах, чтобы включить в группу Лонга. Часы неподвижного ожидания тянулись мучительно медленно, однако детективы не торопились, терпеливо продолжая наблюдение. О’Мэлли был холостяком, а Фрейлик женился недавно и еще не обзавелся детьми. Лонг растил двоих сыновей. Младшего из них, десятилетнего Брайана, недавно выбрали лицом рекламы Массачусетского благотворительного фонда помощи детям, больным муковисцидозом. Мальчику предстояло фотографироваться рядом с Бобби Орром из «Бостон Брюинз».
В тесной комнатке, где дежурили полицейские, стояла духота, а с наступлением лета погода с каждым днем становилась все жарче. Детективы приходили на работу в шортах и футболках, со спортивными сумками, в которых прятали фотокамеры и журналы для записей. Разговаривать приходилось шепотом, чтобы не услышали другие обитатели убогого клоповника. Местечко было шумным, в соседних комнатах нередко случались драки, но оставалось только терпеть: дело того стоило.
Довольно скоро обнаружилось, что жизнь в гараже подчинена раз навсегда установленному распорядку. Утром автомастерскую открывал Кауфман, а после полудня появлялись Балджер с Флемми. Помимо этих троих и Фемиа здесь постоянно бывали еще несколько человек, включая известных гангстеров вроде Фила Вагенхейма и Ники Джизо, члена коза ностра.
Гараж посещали и более важные персоны. Балджер встречался с капореджиме[25] Донато Анджуло – капитаном клана своего брата. Эффектные визиты Ларри Дзаннино, старого приятеля Флемми, стоявшего лишь одной ступенью ниже младшего босса Дженнаро Анджуло в иерархии бостонской мафии, напоминали сцены из голливудских кинофильмов. Дзаннино подкатывал к автомастерской в новеньком голубом «линкольне-континентале» или в сверкающем коричневом «кадиллаке», за рулем которого сидела какая-нибудь мелкая сошка. Механики в гараже бросались врассыпную, словно муравьи, когда грозный капо шествовал от машины к кабинету Балджера и Флемми. Иногда кричаще разряженный мафиози обнимал Балджера и целовал в щеку. Однако далеко не каждое посещение сопровождалось подобными излияниями дружбы и любви. Как-то раз Дзаннино на выходе из гаража поджидали двое. Одного капитан обнял, но когда второй попытался распахнуть объятия, Дзаннино отвесил ему звонкую пощечину. Мужчина упал на колени, а капо принялся яростно осыпать его бранью. Балджер с Флемми поспешили выйти из кабинета, чтобы взглянуть на представление. Выкрикнув последние проклятия вслед убегавшему мужчине, Дзаннино замолчал, обуздав гнев, затем забрался в голубой «линкольн» и укатил.
Полицейским, наблюдавшим за гаражом на другой стороне улицы, Балджер, Флемми и коза ностра казались одной дружной семьей. Детективы так основательно изучили своих «героев», что нередко могли предугадать, как пойдет дело дальше. Они безошибочно распознавали проштрафившихся, которых Балджер не жаловал. Таких посетителей он заставлял ждать, и те, с застывшими, напряженными лицами, беспокойно расхаживали перед гаражом, поглядывая на часы и озираясь. Когда Балджер наконец появлялся, он начинал разговор с того, что тыкал пальцем в грудь собеседнику. Язык тела подчас красноречивее всяких слов. Несомненно, делами в гараже заправлял Балджер, остальные, включая Флемми, лишь подчинялись ему.
Со временем Лонг, О’Мэлли и Фрейлик научились различать, когда Балджер бывал не в духе. Он становился хмурым, замыкался, отказывался разговаривать и угрюмо сидел в углу, избегая людей. Фанатично заботясь о поддержании спортивной формы, Уайти доставал из гамбургеров мясо и съедал, а булочки выбрасывал. Аккуратный до педантизма, он предпочитал удобную одежду, но не допускал ни малейшей небрежности и тщательно следил, чтобы ни один волосок не выбился из прически. Балджер любил, когда каждая вещь лежала на своем месте, под рукой. Однажды Фемиа отправился в «Макдоналдс» близ «Бостон-Гарден», в конце улицы. Вернувшись, голодный гангстер разложил «Биг-Мак» и картофель фри на капоте черного автомобиля. Балджер вышел из кабинета и, увидев промасленные пакеты с едой, пришел в ярость. Стремительно подойдя к машине, он схватил пакетик с картофелем и принялся хлестать им Фемиа по лицу. Здоровяк подручный, весивший добрых двести сорок фунтов[26], испуганно попятился. Жестокий убийца-наемник, огромный как медведь, струсил, будто Уайти размахивал не упаковкой с горячим картофелем, а железным ломом. Полицейские навсегда запомнили картофельное побоище и заключенное в нем недвусмысленное послание: с Уайти Балджером лучше не связываться.
Иногда Лонг, О’Мэлли и Фрейлик устраивали слежку за Балджером и Флемми, чтобы внести разнообразие в повседневную рутину. Они заметили, что Флемми часто берет «шевроле» на всю ночь. Как выяснилось, не у одного Уайти складывались запутанные, «многослойные» отношения с женщинами. Флемми следовало бы назвать настоящим ловеласом. Судя по досье, заведенному на него в исправительной колонии для несовершеннолетних преступников, он уже в пятнадцать лет проявлял к противоположному полу отнюдь не детский интерес. В его послужном списке упоминается туманное обвинение в «грубых развратных действиях». О подробностях досье скромно умалчивает. Флемми всегда окружало множество женщин. И даже будучи уже в солидном возрасте, он предпочитал держать возле себя юных девушек.
С 1960-х годов Флемми временами жил с женщиной по имени Марион Хасси в Милтоне, ближнем пригороде Бостона, в доме, принадлежавшем когда-то его родителям. Хасси считалась его гражданской супругой, поскольку он так и не развелся с Дженнет Маклоклин, на которой женился в пятидесятые годы, во время службы в десантных войсках. Позднее, в середине семидесятых, Флемми воспылал страстью к юной красавице, еще подростку, Дебре Дэвис. Она работала продавщицей в одном из ювелирных магазинов Бруклина. Ослепительная блондинка, длинноногая, с белозубой улыбкой, Дебра совершенно покорила любвеобильного гангстера. Он осыпал ее нарядами и драгоценностями, даже подарил машину. Они поселились вместе, играя в семейную жизнь, – вначале в роскошной квартире Флемми в Бруклине, а позднее в более скромном жилище под Бостоном, на Южном берегу, в Рандолфе. К концу 1970-х Флемми поставил в свою конюшню еще одну молодую кобылку – очаровательную блондинку, почти ребенка. Он завел интрижку с Дебби Хасси, дочерью Марион. Их иногда видели вместе – они раскатывали по городу в «ягуаре» Стиви.
